|
Ну, вот и раздалась она, эта самая команда…В часть пришло распоряжение о подготовке одной эскадрильи на вертолетах Ми-8 («зеленых») к сентябрю месяцу для выполнения интернационального долга в республике Афганистан.
Так пафосно это звучало в документе, хотя не очень было понятно, кто к кому и почему влез в кабалу с этим самым интернациональным долгом.
Срочно были уточнены планы подготовки, намечены сроки переучивания на новейшую модификацию «восьмерки» - Ми-8МТ. Эта модификация сделала машину в полтора раза более мощной, дав ей новое качество универсала для выполнения многих задач в суровых горных условиях.
Полеты стали еще более интенсивными. Летать стали не менее четырех раз в неделю, и уже более никто не скулил, что ему мало полетать досталось.
Мы, руководство эскадрильей, стали как-то ближе друг другу, объединенные одной Большой Целью - подготовить вовремя эскадру, да и самим успеть подготовиться. А в руководство-то входило всего пять человек.
Возглавлял нашу команду, естественно, командир эскадрильи, иначе - комэска. А это - Сергей Михайлович Гусев, бывший замполит (это его предыдущая должность) - высокий, красивый, статный парень, ну, прям, «Апполон». Он знает о том, что красив, и делает все, чтобы не соскочить с достигнутого пьедестала, сияя всегда идеальным пробором, начищенными до блеска ботинками, режущими глаз стрелками на обычном лётном комбинезоне, да и манерами стараясь «выделяться». Но при этом не выделывается, как бы это не было удивительным, удерживая балансир поведения между понятием «своего в доску» парня и «требовательным командиром». Летчик он очень даже неплохой, за что его народ, в общем-то, уважает. Ну а то, что ни одной плановой таблицы за жисть не составил, так для этого у него есть я, да и не царское это дело…Зато как говорит… Заслушаешься. Нет, недаром все-таки наших замполитов учат, кое-что и они могут…
Штатный замполит у нас - Саня Садохин. Среднего роста крепыш с курчавыми черными волосами, приятно улыбчивый, с простым лицом деревенского парня из средней полосы. Он нравился народу в эскадре своей ненавязчивостью, отсутствием профессионального занудства, присущим другим замполитам, своей дружелюбной открытостью и внешней простотой. Но простота эта была только снаружи. На самом деле в этой курчавой голове постоянно шла работа ума, направленная на анализ «политико-морального состояния подразделения». Надо сказать, что замполиты в авиации занимают летные должности. В отличии от некоторых, которые только «занимают» летную должность, Саня отменно летал, был неплохим инструктором, а уж стрелял неуправляемыми ракетами лучше всех в эскадрилье. Да и мне он нравился чисто по-человечьи, и поэтому мы, как говорится, «дружили семьями».
Инженер эскадрильи, а если правильно называть, то получится гораздо более тяжеловесно - заместитель командира эскадрильи по инженерно-авиационной службе, это - Витя Ковлагин.
Высокий жердина, ростом под два метра, и при этом худой, как велосипед, скуластый, с резко очерченным ртом и колючими злыми глазами, обладающий стремительностью движений застигнутого врасплох таракана, он не очень-то стремился быть популярным у подчиненных и начальников, но это у него получалось само собой. Дело в том, что, несмотря на жесткость характера и предельный похренизм в манерах, Витюша – специалист от бога, таких раз-два и обчелся, а уж если стоит конкретная задача, то у него включается «ЧР» (чрезвычайный режим), и нет той стены, которая могла бы устоять перед бешеным напором Витьковой энергии. Авторитета Ковлагину добавляло еще и его злостное браконьерство, в чем не было ему равных. Не было такого, чтобы из лесного магазина (так наши бабы, измученные беспросветной продуктовой немочью военторгов, называли тайгу) вернулся бы он без добычи.
Умение добыть, достать, выбить, найти, добиться высоко ценилось в совковой Руси…
Старший штурман эскадры -Кузьминов Вячеслав Григорьевич.
Пожилой человек, страшно сказать, уже сорок лет. Он всех старше, опытней в знании жизни и поэтому постепенно начал подготовку к заслуженному дембелю. У него вид человека, за плечами которого тяжелая и не всегда усыпанная розами прожитая жизнь. Многочисленные морщины избороздили его лицо. Такому лицу на вид можно дать и пятьдесят, и шестьдесят, и сто шестьдесят лет.
Он, Григорьевич, уже вне возраста, вне времени, вне нашего мира и его страстей…
Ну и, наконец, начальник штаба Вовочка Григорьев. Широколицый, с глубоко посаженными маленькими глазками и остреньким тонким носом, плотно сжатыми в ниточку губами, он напоминает росомаху, чутко и настороженно вынюхивающую только ей известную добычу. Работа НШ (начальника штаба) трудна и многогранна, забот всегда немерено, другой бы шизанулся на ней, ан нет, у Вовочки всегда стабильное настроение, и в перетрудившемся состоянии застать мне его ни разу не удалось. А уж по пьяни - и вовсе сибарит. Блаженно прищурясь, со смаком отхлебывая из граненого стакана, зажатого в левой руке, случайное пойло с видом, каким потягивают виски на великосветском рауте, другой рукой держа сигарету, Вова мурлычет песенку: «Сигарета, сигарета, только ты об этом знаешь…» . И все, нирванна достигнута…Счастливый человек, как ему мало надо от жизни для кайфа.
Да, еще замкомэска остался, то бишь я, но о нем пусть другие напишут, если сочтут необходимым.
В синем месяце апреле, как пелось в одной песенке, пришла в полк разнарядка для поступления в академию.
Надо понимать, что ее ценность для Дальнего Востока во сто крат выше, чем где-нибудь в Александрии, гарнизоне-мечте всех служивых в армейской авиации.
Разнарядка - это путевка в Большой мир, мир цивилизации, это выигрышный счастливой билет лотереи, призом которой является перспектива служебного роста, возможность вырваться из дикого, незаменяемого места службы, в котором до конца жизни можно прослужить капитаном, это возможность обеспечить проживание своей семьи в достойных условиях, в общем - это Рио-де-Жанейро глазами шайки О.Бендера. Интересно, кому в этом году такой билетик в настоящую жизнь достанется, подумали мы.
На следующий день вызывает меня командир полка и объявляет, что принято решение направить в академию меня!!!!…
Вот этттто да!…. В зобу дыханье спёрло, сердце начало выстукивать тарантеллу, ноги сами собой вынесли из кабинета и помчали ничего не соображающее тело со скоростью курьерского поезда домой, к жене, донести ей эту потрясающую новость. Однако посредине пути, когда сознание начало медленно вступать в свои права, скорость паровоза начала постепенно замедлятся. Домой я пришел уже в темпе модерато и в глубокой задумчивости…
Это что же получается, я с нашей командой выпестовывал пацанов, делал из них летчиков, готовил их к Делу, в том числе и психологически, а в авиации это делается по принципу: «делай, как я», а не «делай, как я сказал», а теперь должен смыкануть в сторону? Кроме того, мой уход со сцены должен компенсировать кто-то другой? В общем, была у нас с женой бессонная ночь, прообсуждали мы ситуацию до утра, хотя решение приняли сразу.
На утро, явившись пред светлы очи командира полка, я заявил об отказе поступления в академию до окончания командировки.
Суровый начальник нахмурил брови, рявкнул, что ему все ясно, и чтоб я убирался по конкретному адресу, но в вихре спутной струи, выносящей меня из кабинета, краем глаза я успел заметить, что, как мне показалось, глаза железного командора несколько потеплели…
Подготовка эскадры находилась на завершающей стадии. Мы уже съездили в Торжок, где находится Центр армейской авиации по переучиванию летного состава и освоили «эмтэшку», т.е. модификацию восьмерки под названием Ми-8МТ, только-только появившуюся в строю и будоражащую воображение своими великолепными данными. До начала «вбрасывания» в Афганщину оставалось совсем ничего, и тут совершенно неожиданно у комэски вылез какой-то шишак на шее, говорят, воспаление лимфоузлов.
Представьте, что во время напряженного футбольного матча капитан команды получает травму и выбывает из игры…Представили? Теперь реакцию болельщиков и команды помножьте на десять и получите наши «чуйства» за десять дней до отправки в Неизвестность. Состояние, близкое к панике.
В командовании полка начались судорожные метания по поиску срочной замены выбывшему игроку. Рассматривались самые дикие варианты, вплоть до кандидатуры замполита соседней эскадрильи Ми-6-ых. Но…Судьба, в виде решения вышестоящего командования объединения, распорядилась иначе.
Комэской в незнакомую эскадру, за неделю до выполнения такой Задачи, из другого гарнизона, абсолютно отличавшимся по установившимся традициям и порядкам от нашего, был назначен……..
ГРУДИНКИН ЮРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ!
Шок, это по - нашему, сказали бы сейчас. При первом появлении нового комэсЬки эскадра жадно сотнями глаз и концами оголенных нервов впилась в его пока еще незнакомые контуры…
На офицеров спокойно взирал среднего роста человек. Лицо его мягкими чертами привлекало внимание выражением внутреннего душевного здоровья, чистоты, уравновешенности и излучало флюиды спокойной уверенности. Светлые, по военному аккуратно постриженные волосы, оттеняли небесного цвета глаза, внимательно и строго изучающие строй офицеров эскадры. Аккуратная и влитно сидящая на ладной фигуре форма говорила о внутренней организованности и необходимой военности представшего перед нами нового командира. Невольный, еле уловимый, вздох облегчения прошелся над строем.
И тут Грудинкин улыбнулся в ответ. Это была улыбка Гагарина, покорившая весь белый свет, улыбка, способная растопить любой лед недоверия, враждебности, предубеждения, и эскадра единым разумом поняла: НАШ человек!
|
