Приводится отрывок из зарисовок-воспоминаний о жизни Бориса Григорьевича Будникова – командира 280 овп, который одним из первых вошел в ДРА, и первого командира 50 осап. Эти воспоминания записаны Сергеем Бурдиным в Пензе во время общения с ним, еще при жизни командира, в марте 2009 года. Установлены с разрешения С.Бурдина.

 Полный текст воспоминаний можно прочитать здесь: http://www.airforce.ru/content/lyudi-v-aviacii/2392-zarisovki-o-zhizni-b-g-budnikova-komandira-280-ovp/

280 овп одним из первых начал участвовать в афганских событиях еще в 1978 году. В этот период я был командиром 280 овп. После апрельской революции в ДРА в 1978 году в результате междоусобной борьбы за власть создалась обстановка при которой начались репрессии по отношению к сторонникам Тараки, советским специалистам и членам их семей. В двадцатых числах мая 1978 года личному составу полка было поручено срочно составом двух вэ на Ми-8 перелететь на полевой аэродром н.п. Кушка и участвовать в эвакуации советских граждан с территории ДРА из г.Герат. В течении месяца личный состав овп принимал участие в эвакуации советских граждан совместно с афганскими летчиками.

Еще через год 15 августа 1979 года личному составу овп было приказано подготовить группу из 15 вертолетов Ми-8 и группу обеспечения для отправки в ДРА. В течении месяца сформировали и выполнили необходимые мероприятия для перебазирования летной и материально-технической групп в ДРА. Была общая секретность в подготовке. Когда была задача 30 сентября войти одной вэ в Баграм, то сказали всем быть в гражданке, все опознавательные знаки советские закрасить, на их месте афганские нарисовать. На случай, если вынужденная посадка, то вертолет должен был уничтожаться сжигаться, как компромат. И первое время и у нас было так, чтобы не обозначать что мы тут советские. У афганцев было два полка вертолетные как наши по штатам – один в Мазари–Шарифе, а второй в Кабуле. А летчиков их готовили во Фрунзе в училище. Вот мы и должны были делать вид, что мы афганцы. В сентябре 1979 года группа из 15 вертолетов под командованием заместителя командира полка майора Тяжева В.Н. и командира вэ майора Белова Г.А. перебазировалась на аэродром Баграм. В составе советского советнического аппарата личный состав вертолетной группы выполнял задачи свойственные для вертолетов Ми-8 в интересах армии ДРА.

Когда в РА заходили брали с собой все обмундирование. И первоначально чтобы сильно не светится ходили кто в чем. А потом сказали уже одеваться как положено. Потому что уже стали доходить то такого состояния что как беспризорники ходили. Кто в сандалетах, кто в шлепанцах. А потом говорят: чего скрывать-то, от кого? Здесь форма была полностью. Хотя конечно, рабочая форма там была комбез. Секретность была, когда Белова вводили в 1979 году, но длилось это до одного неудачного радиообмена, когда наш мат в эфире перехватили. Свои задачи группа Тяжева получала от представителя ВВС СА генерал-майора Новицкого Павла Даниловича. Опыт практической работы этой группы в условиях ДРА постоянно обобщался и изучался летным и руководящим составом частей ВВС ТуркВО.

Но поскольку эскадрилья Белова «засветилась» переговорами в полете на русском языке было принято собрать специальную вэ из летчиков, говоривших на фарси. Собирали со всей авиации в том числе и гражданских призывали. Эта «смешанная» эскадрилья в 280 овп стала пятой. Две было на Ми-8, две на Ми-6 и 5 вэ на Ми-24.

В начале декабря 1979 года в полк пришел приказ всем составом 280 овп перелететь на аэродром Черчик, взять на борт одшбр и перебазироваться на полевой аэродром Калай-Мор (Юг Туркмении). В это же время с такой же задачей на аэродром перелетел 181 овп. Через два дня оба полка были готовы к перебазированию. 280 овп в Калай-Мор, а 181 овп на аэродром Какайты. С утра получили команду с КП ВВС ТуркВО выполнить воздушную разведку погоды по маршруту полета. Выполняли разведку погоды на вертолете Ми-8 экипаж в составе подполковника Будникова Бориса Григорьевича и майора Гайнутдинова Вячеслава Карибуловича, замкомандира 181 овп. Впоследствии подполковника, Героя Советсого Союза, погибшего в ДРА. После обеда 181 овп с одшбр перебазировался на аэродром Какайты, а 280 овп с одшбр на аэродром Калай-Мор в район южной границы СССР. 15 декабря 1979 года мы пошли в ДРА. Но перед Кушкой нас остановили. Мы в поле палатки разбили и ждали, когда скажут лететь. А тут слякоть зимняя и вертолеты в грязи тонуть начали. Я поднял всех, и мы на шоссе сели там движения почти не было. И вот ждали, когда будет команда.

В течении декабря 1979 года в полевых условиях, личный состав полков и частей обеспечения для выполнения боевых задач, преодолевая тяготы и лишения бытовой жизни, набирался опыта жить по-фронтовому. Например, чтобы помыться, строили бани. Рыли в песке ямы глубиной 2-3м, накрывали брезентом, затем жгли керосин, нагревая камни и воду. И потом парились. Эти бани очень выручали. Каждая вэ для себя сделала такую.

С 20 декабря 1979 года начали получать с КП ВВС ТуркВО команды – «сегодня входим» затем «отставить» и так 10 дней. Так складывалась обстановка перед вводом 40А в РА. При получении команды «сегодня входим» лагерь сворачивался и загружался в вертолеты и автомобили комендатуры. При команде «отставить» имущество разгружалось и разворачивался лагерь и так 10 дней. Хочется отметить усилия и поведение солдат и офицеров, служащих СА и вольнонаемных. При этом никто не заболел, не ныл, не жаловался на тяготы и лишения. Работали все без исключения и комполка и НШ. 31 декабря дали приказ к перебазированию. Перед Новым годом ушла передовая команда.

1 января 1980 года поступила команда с КП ВВС ТуркВО перебазироваться на аэродром Кандагар. Из-за отсутствия погодных условий с утра, перебазирование начали только после обеда. В СМУ, в условиях гор летный состав 280 овп успешно перелетел на аэродром Шинданд.

Сели мы в Шинданде, а там уже развернулась передовая команда Кызыл-Арватского полка. Потом и остальные туда перелетели. Я подхожу к ним и говорю: «Чем-нибудь покормите нас, а то у нас ничего нет». А у нас, отвечают, своя норма. Я тогда комбата выловил. Сказал нашим взять большие термоса и на кухню - чай в термоса налить. Утром-то они нам уже и блины принесли. Мы не по-хамски, конечно, делали. У них тоже возможности ограничены понятно. Но я им сказал, что нам горячий чай и больше ничего не надо. Приходим к своим. Я даю команду: «Сухпайки доставайте, банки какие есть, керосин зажигайте, грейте консервы, а чай горячий есть». Сделали костерки из пустых банок и керосина туда налили и зажгли. Народ сел над банками с керосином еду греют сидят и едят. Спали в кабинах вертолетов - холодно. Утром ноги не разгибаются. Походили. Разогрелись.

2 января 1980 года полк перебазировался на аэродром Кандагар и высадил одшбр.

Полк произвел посадку на аэродроме, а никто не встречает. Но и не препятствует. Подошли к афганцам. Настроение неагрессивное. Через 5-10 минут те стали угощать чаем. В Средней Азии чаем угощают друзей.
Вот только прилетели мы в Кандагар и подходит ко мне командир полка афганец и говорит:

– Борис Григорьевич. Вот Диршек, 200км от Кандагара. Высокогорное озеро и там у нас плотина. И душманы хотят взорвать плотину. А тогда нас сметет всех водой.

– Что ты предлагаешь? – спрашиваю.

– Я считаю, что надо нанести по ним удар.

А я-то с мирного настроя еще не отошел, а тут уже такие дела. Думаю, еще в международные преступники попадешь… Приказ был? Нет! Указания мне были? Нет!

И по всей науке мне не положено самому такие вопросы решать. Мне ведь письменный приказ должны отдать, а тут даже телефонного никакого указания нет. И доложить-то я даже не могу, что я перебазировался и у меня все нормально. Никакой связи нет ни со штабом 40А, ни с группой ВВС (штабом его назвать тогда сложно было). Конкретики никакой особой. Вот ситуация. А у меня была 5 вэ на Ми-24. Ее специально сформировали. Афганец мне и говорит: «На Ми-8 и Ми-24 отправь группу и нанеси удар там». Ну дали, поразгоняли там всех. А у меня сжалось все – там ведь людей убивали…

И вот и думаешь правильно или неправильно сделал?! При этом советником комполка афганцев был наш, Власов. Он говорит: «Давай! Мы тут их молотим всю жизнь! Чего ты переживаешь?!» А я думаю – хорошо тебе. Ты фактически ни за что не отвечаешь тут, а я то всю полноту ответственности несу…

Дней через пять прилетел самолет с Кабула и в нем майор связи. От Мартынюка от группы ВВС. Я ему рассказал, что и как. Он и говорит: «Да, правильно вы все делаете. Работайте по обстановке и не обращай ни на что внимания». Но связи нет. И вот тогда «повесили» ретранслятор. И милое дело началось. Был график, по которому мы выходили на связь и по радиостанции вели связь со штабом. Получали указания, доклады делали и прочее, и прочее. Без связи невозможно. С ташкентского полка Ан-26РТ ходили и москвичи прилетали, над ДРА летали. Так и висели целый день и обеспечивали связь. Где-то числа 10 января 1980 года к нам прилетел Кутахов. Он собрал летчиков и увидел мою 5 вэ. А те говорят: «Мы с гражданки. Нам говорили, что на две недели собирают, а тут война?!» И Кутахов сказал Максимову их убрать из ДРА.

На начало 1980 года было два вертолетных полка в ДРА: 280 овп и 181 овп, Кандагар и Кундуз. У меня было пять вэ, а там четыре вэ точно таки же, как у меня, с точно такими же задачами. И Кутахов сказал: «Надо делать полк в Кабуле. Ты будешь командиром!»

Подводя итоги перебазирования, которое длилось более месяца, хочу отметить высокое морально-политическое состояние, профессиональную выучку и преданность своему делу летчиков, техников, личного состава тыла и связи. После посадки изучили местные возможности по размещению личного состава, авиатехники, согласовали с афганцами вопросы охраны и обороны. Людей разместили в номерах гостиницы аэропорта Кандагар. Личный состав начал обустраиваться и готовиться к выполнению боевых задач.

После ДРА много поменяли в методике подготовки. Опыт передавали и делились им, и люди внимательно впитывали все. В вопросах по боевому применению новые приемы были созданы. Например, прием «Все вдруг». Это когда на ПМВ вытягиваются колонной на полигон, а потом по этой команде ведущего на 90 градусов разворачиваются одновременно, и каждый вертолет поражает свою мишень и затем снова колонной на ПМВ уходят. А на такой высоте их ничем не достать. Это там разработали. Вертолеты вроде и не видят противника мимо идут и вдруг удар наносят. И мы это показывали в ГСВГ.

В Афганистане стали применять еще одно новшество. Это использование БСР (Беспилотный Самолет-Разведчик). Раньше они были, но они сами по себе были. Ими никто не занимался. А после ДРА стали понимать его значимость по разведке. Ведь он идет и тут же на КП на экран передает картинку и тут же корректировка идет, совместно с другими родами войск и все совсем иначе выглядит.

Я прибыл в ГСВГ после ДРА, и на меня там все смотрели косо (особенно командующий). Я говорю: «Вот так и так надо делать. И не потому, что я выслужиться хочу. Просто я видел, как надо в бою делать». А для них главное безопасность, спокойствие.

Эти воспоминания хотелось бы завершить словами Бориса Григорьевича: «Дело делали люди и без людей, без ребят, каким бы я хорошим не был, ничего бы не получилось!»

Сергей Бурдин

февраль 2019 г.