|
Комсомольские
подарки
Необходимо отметить постоянную острую
нехватку авиационных транспортных средств для обеспечения напряжённой боевой
работы частей 40А. Спрос на перевозки различных грузов: вооружений, боеприпасов,
тех. имущества,
запчастей, почты, продовольствия и т.п., обыкновенно значительно превышал возможности
транспортной эскадрильи 50 осап (“полтинник”), особенно в тяжёлых
транспортниках Ан-12. Из 6-ти имеющихся у нас таких
грузовиков обычно, как минимум, один был или на регламентных работах, или в
ремонте. Другой - в длительной целевой командировке в Союзе, где задач хватало
всегда с лихвой. Это, конечно же, ложилось значительным бременем на возможности
по напряжённому внутреннему графику перевозок. И второе, более важное
обстоятельство, это то, что ушедшие в Союз борта не так-то легко было вернуть
обратно. Причина задержки: отправка посылок, возможность побывать дома, решить
разные личные дела («афганцы» знают -
какие) была всем понятна, как бы теперь сказали, по умолчанию. Именно поэтому
на полёты в Союз в эскадрилье была установлена очередь. Открою секрет, что
очерёдность, кроме комэски, в том числе зависела и от Начальника КП ВВС 40 А, т.е. от
меня. Я не зря об этом обмолвился, т.к. в 6-м модуле частенько бывала «свежая» водка и даже пиво, что
положительно сказывалось на боевом духе проживавших в модуле лётчиков и
офицеров КП и штаба. Однако, от отсутствия самолётов было не легче никому, и Командующий
постоянно меня за это «драл», я скидывал его «приветы» комэске, но ничего не менялось. Вот о таких специфических задачах нашей
боевой транспортной авиации хочется рассказать.
80-е годы, Союз напрягался от тяжёлых экономических и
политических усилий по поддержанию силового паритета с блоком НАТО. Но даже
несмотря на непростую международную обстановку изыскивались возможности
собирать добровольные пожертвования для выполняющих свой интернациональный долг
военнослужащих.
Организацию таких акций по Союзу брал
на себя ЦК ВЛКСМ, распределяя по республикам Союза очерёдность сбора подарков.
И надо быть справедливым, в стране сплошного дефицита находилось достаточно
доброхотов, чтобы загружать борта до отказа. Это не удивительно, так как даже, если в Афгане не служил чей-то отец, сын, брат, жених,
сосед, или просто знакомый, наши люди все равно искренне сопереживали ребятам,
выполнявшим опасную и тяжёлую миссию.
Итак, самолёты летали по республикам
Средней Азии,
Закавказья, Прибалтики, Белоруссии и Украины, собирали комсомольские подарки и
привозили их в Кабул. Для кого же они предназначались? По замыслу, обычными
получателям должны были становиться солдаты срочной службы, разбросанные по
бригадам, полкам и отдельным батальонам всех родов войск. Подарки, преимущественно, доставлялись
на сторожевые заставы, отдельные точки боевого охранения, где бойцы особенно
нуждались в заботе и психологической поддержке из далёкой Родины. Что же это
были за подарки? В основном - тёплые вещи: свитера, вязаные носки, тёплое бельё, тёплые
рукавицы, а также всякая вкуснятина. Это были различные консервированные
национальные заготовки, мясные, рыбные, фруктовые и овощные консервы, печенье,
конфеты и т.п.. Среди
прочего приходило много книг, граммофонные пластинки, были и детские рисунки.
Всего не перечислишь… Борт держался на контроле в политотделе 40А в смысле
ассортимента и мест доставки. Это делалось, в основном, нашими бортами, попутно «почтовиками» и дальше - вертолётами по
точкам. Такие рейсы бывали не слишком часто и моё касательство к ним
ограничивалось задачей достать экипаж поскорей из Союза, а затем по заявкам
политотдела поставить задачу комэске на развоз подарков по точкам. Поэтому я не
имел понятия о
добросовестности и порядочности лиц, ответственных за разгрузку бортов и
распределение груза. Лишь однажды, по случаю оказавшись по делам рядом с
пересылкой на центральной стоянке, мне пришлось стать свидетелем разгрузки
Ан-12 с комсомольскими подарками.
Мне было известно о прибытии борта с
этим грузом и, увидев самолёт с открытыми створками и опущенной рампой, я
направился к нему. Впереди, рядом со стремянкой стояли пилоты и техники, а сзади, у распахнутого проёма, копошились военные. Время от
времени кто-то
отделялся от самолёта с сумкой на плечах. Я спросил у командира экипажа, что
происходит и где транспорт для разгрузки. Он сказал, что борт в распоряжении
офицеров политотдела, насчёт транспорта - вопросы тоже к ним. Вряд ли кто из афганцев
и тогда, да, пожалуй, и
сейчас задал бы мне вопрос, почему я, как нач. КП ВВС не подошёл к
политработникам и не разобрался в обстановке.
Среди моих друзей-выпускников, да и в
среде сослуживцев за долгую службу в армии было немало политработников,
достигших солидного звания и высокой должности. В том числе, были и классные
лётчики. Были разные, как, впрочем, и среди всех категорий офицеров. Люди есть люди, и
ничто человеческое им не чуждо. Но, в основном, были порядочные ребята со свойственными
большинству людей чертами достоинства и чести.
Казалось бы, нас, огрубевших от
мужского общежития, грубого наждака окружающего быта, торнадо войны, смертей
боевых товарищей, каждодневных лишений должны были покинуть напрочь простые
человеческие чувства сопричастия и милосердия. Казалось бы…
Ничего не сказав командиру экипажа, я
повернулся, понурив голову, и пошел в сторону Пересылки. Мне было стыдно.
Апрель 2020 П. Винокуров
|
