Кабул, осень-зима 1982-83 года

6 октября 1982 года первую потерю понесла и наша эскадрилья. В этот день подъём был ранний для нас. У всех были разные задачи. Пара командира эскадрильи вместе с парой капитана Перфилова вылетела на поддержку войск в район Пагмана, что рядом с Кабулом. Этот район был самым опасным в то время. Зенитные установки там были установлены в пещерах и хорошо замаскированы. Мы должны были сопровождать колонну в Газни. Когда вышли с модуля, услышали сильный взрыв и увидели, что на аэродром возвращаются 3 вертолета, вместо 4-х. После посадки звена мы подбежали к ним и узнали, что ведомого командира эскадрильи капитана Спелова сбили во втором заходе из зенитной установки. Вертолет взорвался в воздухе прямо на глазах ведущего 2-ой пары. Экипаж погиб, шансов на спасение не было. Потеря своих удручающе действует на психику, тем более, когда вместе прослужили по несколько лет и знали семьи погибших. Утрата для нас была большая, но война есть война. Через полчаса мы вырулили на полосу для взлета и тут у меня задрожали ноги, страх наступил, но успокоил себя, разогнал вертолет до максимальной скорости и взлетел. Мысль посетила: тому, что бывать, то и будет. Или грудь в крестах или голова в кустах. При прохождении колонны в районе Пагмана, естественно, усилили внимательность и осмотрительность. Погибший экипаж, вернее то, что от них осталось, из ущелья вынесли десантники. Послали наших ребят на опознание, после опознания поместили их в цинковые гробы. На следующий день были проводы погибших на плацу полка. Весь городок выстроился для отдания последних почестей. Потом на руках донесли до КПП части. Мы с Антоном Велигором несли гроб Гриши Назарова, летчика-оператора этого экипажа. Мы хорошо знали его мать, она у нас в общаге работала администратором. Только до командировки сюда он женился, у него родилась дочь. И вот мы его провожаем домой. Послали ребят из эскадрильи для сопровождения «груза 200» к родственникам. Самолет Ан-12, называемый «Черный тюльпан», взлетел с аэродрома и взял курс на Родину. Оставалось до окончания нашей командировки ещё 9 месяцев.

На войне начинаешь привыкать ко всему. Мы продолжали выполнять поставленные перед нами задачи. После этого случая некоторые начали злоупотреблять спиртным. Одного даже отправили совсем из Афганистана обратно в часть. Многие устали, поэтому командование по очереди стало отправлять по 2 экипажа в отпуск на 10 дней в Союз. Наша очередь настала в январе. Добирались домой своим ходом. Сначала на наших транспортных самолетах до военного аэродрома в пригороде Ташкента, далее в аэропорт на автобусе. Что удивительно, билеты до Хабаровска взяли без проблем. Ребята, вернувшиеся из отпуска, рассказывали, что без взятки ни куда не улетишь. У власти в стране уже находился Андропов, при беседе с одним местным узнали, что в Узбекистане работает комиссия из Москвы. Нам повезло, кстати, и на обратном пути. Из жары мы попали в нашу российскую зиму в Хабаровске. Дома нас уже ждали и однополчане и семьи. Все вопросы - о погибшем экипаже. Посетили семьи погибших, которые проживали в городке. Очень сильно сдала тетя Катя, мать Гриши Назарова, а про отца нечего и говорить. Сходили на кладбище, на могилу. Краткосрочный отпуск прошел. Вернулись в Кабул вовремя, задержек в пути не было. Так, по очереди, все экипажи побывали на побывке.

Зима пришла и в Афганистан. Горные перевалы стали непроходимыми. Боевики снизили свою активность, и нам приходилось летать реже. Войсковые операции проводили по мере необходимости при выявлении противника разведкой. В январе месяце участвовали в уничтожение боевиков почти в пригороде Кабула. Тогда вместе с афганцами захватили в плен иностранного советника. Об этом даже раструбили наши газеты. Потом мы узнали, что этим советником был французский врач, который лечил афганцев. За участие в операции нас представили к орденам. В один из дней эскадрилья получила задачу на уничтожение каравана с оружием, который следовал из Пакистана по горным ущельям. Из штаба указали примерные координаты следования каравана (потом я понял, что использовали военный спутник). Первым вылетел командир эскадрильи парой вертолетов, после него - зам.командира, но, действуя по инструкции, они ничего не обнаружили. Настала лететь наша очередь. Вышли в указанный район, сделали большой круг. Но у моего ведущего есть чутьё какое-то. С высоты 4000 метров мы снизились до 500 и сразу обнаружили противника. Караван состоял примерно из 25 верблюдов, которые были нагружены тюками с оружием. Караван выходил как раз из ущелья и предстал прямо перед нами. Ведущий доложил по радио на КП об обнаружении каравана, в ответ поступил приказ на уничтожение. Пока ведущий вел радиообмен, он пролетел караван, поэтому дал команду на поражение нам. Когда верблюды оказались под нами, сбросили обе «сотки». Мой оператор на этот раз попал прямо в центр каравана. Сдетонировали боеприпасы на верблюдах, и их раскидало в стороны. Боевики, сопровождающие верблюдов, начали разбегаться. Потом по ним отработал ведущий. Во втором заходе стреляли нурсами и из пулемета. За 5 минут мы уничтожили караван с большим количеством оружия и боеприпасов. Преимущество вертолетов в том и заключается, что при хорошей разведке они очень эффективны.

Оружием боевиков снабжали из Пакистана американцы и многие другие государства, которые поддерживали повстанцев, как они их называли. В то время мы были далеки от политики и слабо разбирались в международных законах, принятых в ООН. Наша задача была - выполнять приказы командования. Хоть наше государство и строило в Афганистане школы, больницы, различные предприятия, но сопротивление не прекращалось. Помогали создать армию, но многие афганцы, набранные из кишлаков, вскоре, при благоприятном случае, разбегались. Те, кто служил, неохотно воевали против своих. Много было случаев предательства при проведении операций по выявлению и уничтожению моджахедов. Только командование разрабатывало какую-нибудь операцию в районе, о ней уже знали боевики. Приходилось работать иногда внезапно. Не всегда получалось. Предстояла высадка большого десанта посадочным способом в одном из районов в ущелье. Задачей нашей эскадрильи было прикрывать высадку десанта. Вертолеты Ми-8 загрузили десант и взлетели в район десантирования. Десант высадили благополучно, мы кружились над ними, готовые открыть огонь по противнику. Через несколько минут поняли, что десантировались не в то ущелье. Поступила команда: забрать десант. Восьмерки зашли на площадку, забрали десантников и полетели искать нужное ущелье, высадили десант опять. Внезапность операции была потеряна. Взбучка от командования армии была соответствующая. Особенно досталось командиру эскадрильи вместе со штурманом, они летели первыми и вели за собой всю эскадрилью Ми-8. Штурмана эскадрильи сняли с должности и отправили на пенсию, был он уже в возрасте, а в Афганистан приехал, чтобы перед пенсией заработать. Мысли не туда работали.

Ошибки разные случались. Хорошо если все заканчивалось без потерь. Так, при посадке в Кабуле  загорелся и взорвался на наших глазах вертолет из нашей эскадрильи. В этот день дул сильный боковой ветер, до 25 метров в секунду, поэтому посадку мы производили по-самолётному на максимальной скорости, как учили. Командир экипажа этого не учел, и они приземлились на минимальной скорости, вертолет закрутило на полосе, лопасти задели за землю. На вертолете были подвешены 2 бомбы и 2 блока с нурсами. Когда вертолет перевернулся командир, к тому же, не выключил двигатели, поэтому борт сразу загорелся. Летчик-оператор первым выбрался из своей кабины, помог выбраться командиру, разбив кислородным баллоном боковой фонарь его кабины. Бортовой техник выскочил через одно из окон в кабине десанта! Они успели отбежать от вертолета на 100 метров, и в этот момент последовал взрыв. Осколки вертолета стали разлетаться по всему аэропорту. Быстро приехавшие афганские пожарные машины потушили горящий вертолет. Командир экипажа чудом остался жив, благодаря четким действиям летчика-оператора, а все из-за боязни садиться на большой скорости. Потом этот экипаж выпускали в полет только на выполнение несложных задач в хорошую погоду. Бортовой техник был крупного телосложения, и потом, сколько ни пробовал,  к нашему всеобщему удивлению, на стоянке повторить покидание кабины через окно, так и не смог. В экстремальных ситуациях людям, наверное, помогают ангелы-хранители. На войне в них начинаешь верить.

Кроме полетов на боевые задания мы несли службу в нарядах. Назначили меня как-то дежурным по части. Основная задача дежурного по части - это контроль за личным составом срочной службы. Солдаты у нас обслуживали вертолеты, заряжали боеприпасами, заправляли топливом, охраняли вертолеты на стоянке. На вечерней поверке я обратил внимание на одного солдата, который был в каком-то невменяемом, болезненном состоянии. Спросил, что с ним. Оказывается, он обкурился анаши. Первый раз в жизни я видел наркомана. Покупали, наверное, у афганцев. Там все можно купить. Приказал положить его спать. Солдаты взяли и повели его к кровати. Удивило, что он безропотно подчинился. Оказывается, в таком состояние с ними можно сделать все, что хочешь.

Многие потери среди личного состава были по личной вине. Не выполнение элементарных мер безопасности, прописанных в регламентах, инструкциях, становилось причиной потерь. Так один солдат в нашей части решил разобрать ракету, чтобы познать ее устройство. Пренебрегая предупреждающие надписи, вскрыл управляемую ракету, и она взорвалась. Начинка снаряда - 100 кг тротила, солдат погиб сразу. Отправили домой в цинковом гробу, «погиб при выполнении интернационального долга». Два прапорщика в соседней части напились и решили испытать бронежилет. Один одел его на себя, другой из пистолета стрелял в него. Попал в интимное место мужчины, не прикрытое бронежилетом. Еще один погибший. Таких казусов было много, особенно с оружием. У всех нас при себе были автоматы, пистолеты и гранаты. Настрелялись мы в Афганистане из всех видов оружия, в боеприпасах проблем не было.

Посылали нас дежурить и на КДП, который находился на афганской стороне аэродрома. С КДП осуществлялось руководство полетами всеми летательными аппаратами аэродрома Кабул. На КДП руководили 3 офицера. Главный руководитель - наш, афганскими военными вертолетами руководил афганский летчик. Был ещё диспетчер гражданских самолетов. Два дня мне пришлось дежурить там помощником руководителя полетов. Интенсивность полетов была большая. Моя задача заключалось в фиксирование взлета и посадки наших самолетов и вертолетов всех типов. Там познакомился с афганскими офицерами, которые руководили своей авиацией. Обучение они прошли в Англии, Франции, поэтому хорошо знали английский язык, неплохо разговаривали на русском. Общаться было интересно. Во время обеда пригласили и меня за свой стол. Угостили отменным пловом, мандаринами, зеленым чаем. Узнав, что из Татарии спрашивали, читал ли Коран, вроде ведь тоже мусульманин. А мы в то время не видели ни Коран, ни Библию. Я им говорю: «Что хорошего в вашей книге. У вас вон дети голодные ходят, везде нищета». Они замолчали. На следующий день наши беседы продолжились. Им было интересно узнать, как нам здесь служится. Оставили они приятное впечатление. С образованными людьми всегда есть о чем поговорить и поспорить иногда. Вообще, афганцы очень дружелюбные люди. Как рассказывали советники, проходившие службу еще до ввода войск в Афганистан, отношение к нашим военным, специалистам было отличное. Афганцы негативно относились к американцам, англичанам, но «шурави» уважали. После ввода войск на территорию страны и начала боевых действий, наш авторитет упал, так как слишком много было потерь среди мирного населения.