И до чего же было обидно нам услышать уже потом, после замены,  в батальоне,  в финслужбе, от жены одного офицера, которого с нами не было,  когда мы радовались приходу очередной партии орденов,  стоя в очереди за денежным довольствием:
- Да вам там всем и каждому давали ордена!
         Ну что? Вот что надо было ей сказать или ответить? Пусть своего туда отправит, что ли?  Хоть на месяцок! Или лучше сама съездит, а мы потом посмотрим на её внешний вид! Конечно, не умрет, но может хоть что-то до её куриных мозгов дойдет?
         А лучше не надо! Самой ей там  делать нечего! Видели, и помню лица двух девчонок, прилетевших в Афган по контракту. Мы их взяли в отстойнике,  в Кабуле и высадили в Бараках, на площадке перед госпиталем.  Всё не хотели уходить с борта! Так их вероятно впечатлила увиденная картина! После выхода уже с грузовой,  рука одной все была около сдвинутого блистера командира и умоляющий взгляд, и слова:
-Ребята! А вы ведь прилетите ещё!
-Прилетим, прилетим, идите вон  туда, вас там ждут!
-Ничего! – сказал командир – пооботрутся, привыкнут, сейчас их коллеги встретят, устроят и все будет нормально!

         Не помню, какой генерал потом сказал:
-За одно только пересечение Афганской границы солдата и офицера надо представлять к медали!   В его словах – великая правда и справедливость! В то время, когда в Союзе была мирная жизнь, советский народ зачастую и не знал, в массе своей, сколько нас и чем мы в Афгане занимаемся! Ведь страна не была в состоянии войны с внешним врагом! А в это время молодые люди, можно сказать одни из лучших молодых людей страны,  по силе духа, морали, подготовленные профессионально и физически, преданные своей стране, без излишнего пафоса, не стуча кулаком себя в грудь, выполняли свои обязанности по защите интересов Родины!
         И погибали! Война есть война! Без потерь не бывает! Оставив свои семьи, своих молодых жен с маленькими детьми, а кто-то еще и не успев обзавестись семьями,  мы уходили за речку, а кто и по второму разу, а кто и по третьему!
         Потом мы вспоминали, все те наши ребята, кто очень не хотел идти по второму разу - все погибли! Это и Володя Просандеев, это и Михайлов Саша! До последнего не получали загранпаспорта! И Герасимов Владимир Сергеевич не хотел потом идти на Кундузскую операцию! Чувствовали, значит,  ребята,  чувствовали плохое для себя!

         С борта Володи Просандеева наши специалисты сняли все, что могло еще послужить другим бортам! Охраняли их в это время наши же 24-ки. А фюзеляж  борта был раскатан танком! И всё!
        Пролетая потом над этим местом гибели 20-ки,  мы салютовали погибшим ребятам из носовых пулеметов!
         Ко мне потом подошел Дмитрич и предложил:
- Возьмешь   аишку с Володиного борта?
         Не стал отказываться! Хотя и была устоявшаяся традиция – с упавшего борта даже и болта не брать! А я взял! Володя человек был хороший! Подумал, от хорошего человека беру, на нашем экипаже эта поговорка не сработает! В память о Володе  и взял!  Специалисты с группы ВД вмиг мне её установили, взамен моей. Опробовали, работает как часики, давление дает требуемое и никаких сбоев в работе! И запускала она движки до налета бортом часов до КВР.

         Ежедневная работа продолжалось. Также высадки и забор десанта, полеты на поиск и досмотр караванов, различные перевозки. Так в работе дожили до Нового года.
         Эскадрилья в полном составе собралась в летной столовой. От командования полка эскадрилью поздравил подполковник Костин Анатолий Ионович!
         На каждый стол была выставлена бутылка разведенного спирта. Была «елка» – что-то пихтовое, похожее на нашу небольшую ель. В качестве украшений на ней были кусочки ваты. Прямо как в фильмах о Великой Отечественной войне! Были две или три девушки, наверное, официантки и медсестра? А потом даже были танцы! Это - то больше всего и запомнилось. Интересную картину  наблюдали. Видим, как один из прапорщиков с группы обслуживания,   подходит к Костину что-то говорит и они уходят на танец! Мы, улыбаясь, продолжаем наблюдать сие действо! Заместитель командира полка, подполковник танцует с прапорщиком мужеского пола! И они о чем-то, во время танца,  достаточно оживленно разговаривают! Когда мелодия закончилась, оба кивком головы поблагодарили друг друга – полный политес  был соблюден! А потом, другой прапорщик так же приглашает Анатолия  Ионовича на медленный танец! И опять та же процедура! После второго такого танца  Костин, видя наши улыбки, подошел к нам со словами:
- Ребят, а что  делать? Подходит ко мне прапорщик и приглашает на танец! Не могу же я ему отказать! Обидится еще! А потом второй пригласил – пошел и со вторым! Все о жизни, о жизни  говорили!
         Мы понимающе поддержали заместителя командира полка. Это не Союз! Здесь  сугубо мужской коллектив, да еще  в условиях боевых действий! Ребятам захотелось выговориться, рассказать о наболевшем  душевному человеку,  в столь необычной ситуации! Костин располагал к себе людей, мог найти правильные слова в любой ситуации! Уважаемый командир, пилот и человек!

         В один из дней, высаживали десант опять перед  наступлением  темного времени суток, а садились уже затемно.   Мы заруливали на стоянку в том же порядке,  как и садились на полосу, на свободные места.   Моему борту, мы шли предпоследними в группе восьмерок,  досталась самая дальняя стоянка в ряду восьмерок. Осмотрел,  дозаправил  борт до необходимого уровня, закрыл и сразу пошел в столовую на ужин. Ужин еще не закончился как  мы все, находящиеся в столовой,  услыхали  взрывы! На разрывы духовских РС они не были похожи! Не было этих характерных звуковых шлепков, это мы уже в Джелалабаде при обстреле аэродрома проходили. Сразу же кто-то из летчиков с 24-ок  вбежал в столовую и крикнул:
- Восьмерки! Чего сидите? Там ваши борта расстреляли!
         Мы все побросали и побежали на стоянку. Темень была – хоть глаз выколи! У каждого из нас был фонарик. Сразу  побежали к борту, стоявшему первым в нашем ряду. Сбоку от него,  носовой частью напротив всего ряда восьмерок стояла восьмерка на тусклом АНО и около неё уже было несколько человек. Гляжу на  правый борт первой восьмерки – есть входные пробоины! На левый борт –   то же дыры, выходные, достаточно большие! Сразу осветил второй борт – ничего! Третий борт – с пробоинами! И так быстро пробежал до конца стоянки. Борта были повреждены не все. Подбежал к предпоследнему – входное отверстие в нижней части редукторного капота, осветил правый его борт – ничего! Ну, думаю, мой должен быть неповрежденным. Осветил левый борт, потом правый, осмотрел балки, лопасти винтов – ничего! Слава Богу! Целый! Народ суетиться, все осматривают свои борта. Потом мы подтянулись к борту, стоявшему напротив ряда наших бортов и  выяснилось,   что это тот «геройский» борт, у которого  цепи вооружения перепутаны с цепями светотехнического оборудования, что это был никакой не обстрел, а  непроизвольный сход НУРСов с этого проблемного борта!
          При заруливании всей группы, а он шел крайним, его стоянку заняли, и зарулил его командир на, единственно оставшуюся свободной,  стоянку, напротив всех бортов. А борттехник не напомнил командиру о дефекте своего любимца!  Когда выключились и летчики ушли на ужин, бортовой техник, на тусклом АНО, не торопясь, стал ожидать топливозаправщик. Завидев, что ТЗ отходит от заправленного борта, решил дать ему сигнал нажатием на кнопку «Код АНО»! С одновременным  зажиганием АНО ярко,  сошли  НУРСы с двух блоков, подвешенных на внутренних пилонах балочных держателей! Сошли и пошли кромсать  вертолеты! Хорошо, что взрыватели не взвелись и  снаряды поражали борта, собственно, как болванки! Траектория их полета  была  синусоидальной, поэтому, слава Богу,  не все борта были повреждены. Характер поражения был разным, кому пробило  редукторные капоты, кому хвостовую балку. Хуже всех пострадал  борт, которому снаряд ударил по пилотской кабине сверху, почти плашмя! Остекление кабины не пострадало, а вот  верхние приборные щитки вывалились и самое страшное – толстые электрожгуты были перезаны как бритвой! Всего тогда пострадало около  четырёх бортов!
         Специалисты по ИАС эскадрильи быстро ввели в строй «легкораненые» борта, а вот тот, с поврежденными жгутами,  времени и сил забрал много! Надо было прозвонить каждый проводок из поврежденных жгутов! Вцелом наземными специалистами была проведена просто титаническая работа! После всех  выполненных работ, борт был перегнан в Джелалабад и не летал!  Ближе к лету было принято решение о направлении его на КВР! Перегонял его в Союз экипаж майора Александра Герасимовича Пискайкина!

         А  10 января 1986 года меня отозвали в Джелалабад. Моя миссия в Газнях закончилась. По прилёту домой борт, опять взял командир звена Герасимов Владимир Сергеевич.