Бучила

Так называли мы водоём, расположенный на выходе из баньки в Джелалабаде. Не берусь утверждать, но в памяти осталось, что так на фарси называется небольшой естественный водоём, типа оазиса, что ли.  Вероятно, это озерцо появилось в этом месте задолго до нашего появления в Афгане. Лишь построенная на его берегу аккуратная деревянная банька из бомботары и ящиков из-под эРэСов не очень гармонично дополняла полу экзотический природный ландшафт субтропической местности в районе аэродрома. Кто только не писал про бани в Афганистане, мне довелось побывать в них почти во всех гарнизонах. Это был бы весьма пространный рассказ, надумай я обо всех рассказывать. Но здесь хочется рассказать об эпизоде, случившемся в Джелалабадской баньке 335 овп. Разумеется, во всех гарнизонах у нас были добрые знакомые, и во всех баньках мы были желанными гостями. Но в 335-м я встретил своего очень давнего знакомого ещё по Чехословакии. Там, на аэродроме Зволен, мы летали на МиГ-21 и работали по мишени, в качестве которой был, базирующийся специально для этого, самолёт Ил-28. А штурманом на нём летал Валя Тётушкин. Каково же было моё радостное удивление, когда я встретил его 20 лет спустя на аэродроме Джелалабада в качестве начальника штаба полка. Служебная цель пребывания в полку не входит в содержание рассказа, а вот на баньке остановимся поподробнее.

Не скажу, чтоб она была среди афганских бань чем-то выдающимся, как, например, кандагарская, с её мраморным бассейном. Или кабульская в летающей лаборатории, с её уникальной коллекцией стрелкового и холодного оружия, гротами и разноцветными фонарями и с её незабываемым, вездесущим и всемогущим начальником, полковником ИАС Борей Нигиным, у которого в баню нужно было записываться за несколько дней. Или кундузской также с гротами, водопадами и кислородным джакузи. Или шиндандской с её уникальным 25-метровым бассейном и славой о том, что в ней парился с лётчиками Саша Розенбаум. Притом, что здесь упомянуты лишь несколько из многих десятков бань и банек в подразделениях, различных позициях, в батальонах, полках и дивизиях всех родов войск. Можно с веским основанием утверждать, что бани 40А сыграли в поддержании морально- психологического уровня личного состава роль не меньшую, чем партполит работа.

Нет, это была просторная, деревянная, я бы сказал, надёжная баня, примечательностью которой, как было сказано, была бучила. Но была и ещё одна примечательная особенность, которая выдвигала эту баню в ряд выдающихся в Афгане так, чтоб на этом можно было сосредоточить внимание. Особенность эта состояла в так называемом «джелалабадском накате», которому меня обучил Валя Тётушкин, и что из этого однажды получилось.

Этот банный приём состоял в следующем. После интенсивной парилки с порядочным градусом и эвкалиптовыми вениками (в Джелалабаде бойцы пучками эвкалипта подметали территорию гарнизона) клиента на выходе из парилки укладывали на деревянную массивную и широкую лавку. У него в головах и у ног становилось по одному человеку с шайками, при том у того, что в головах, был почти крутой кипяток, а у того, что в ногах - ледяная вода. На голове у клиента шапка. Первым горячую воду от плечей по спине и на ноги лил стоящий в головах. С интервалом в секунду с ног до головы клиента окатывал второй - ледяной водой. Когда Валя мне это объяснял, признаться, не хотелось, пройдя всё, через что пришлось пройти в Афгане, закончить службу на банной полке. Но Валя первым лёг на полок и над ним совершили это издевательство, после чего вид его был, как вид человека, познавшего тайну истинного наслаждения. Это было сверх убедительно, и я лёг... До сих пор в памяти остались ощущения супер контраста. Крутяк как бы ошпаривал тело, но это было настолько кратковременно, что поток ледяной воды моментально снимал с кожи ошпаривание и придавал неописуемое чувство радости преодоления. Это своего рода экстрим, не знаю, кто его выдумал и как долго он был в Джелалабаде. Сдаётся, его привезли ребята из Союза и держали, как сейчас бы выразились, за джелалабадский бренд. После этого мы наслаждались плаваньем в бучиле и всеми стандартными мероприятиями послебанного распорядка.

Так вот что однажды вышло из этой науки.

Как и в других гарнизонах, периодически по служебным делам мне приходилось бывать и в Джелалабаде. На этот раз, если не изменяет память, по вопросу установки ПН* для контроля за воздушным пространством западного Пакистана. Но это не столь важно для нашего повествования. Итак, мы собрались попариться, но Валя предупредил, что в бане уже есть гости, притом гости важные. Выяснилось, что приехали военные корреспонденты, а среди них и Тимур Гайдар. Я был знаком с ним по прежним встречам в Кабуле и знал, что он был заведующий военным отделом «Правды» и имел звание контр-адмирал. Об этом звании особая история, так как он служил на флоте и был политработником и журналистом. Я сказал об этом Тётушкину, и он шутя взвалил на мою ответственность дальнейший ход событий. Тимур Гайдар был небольшого роста, плотный, с облысевшей головой уже далеко не молодой человек.  В общении он был на удивление прост и приветлив, в чём мне приходилось убедиться ранее. Вспомнив всё это, я решительно направился в баню. Там уже собралось несколько человек, среди которых я сразу узнал своего знаменитого знакомого, сына прославленного отца - писателя Аркадия Гайдара и отца, как оказалось спустя несколько лет, главы российского правительства Егора Гайдара. Не буду говорить о том, что Тимур был главным героем и прообразом книг его отца «Тимур и его команда», «Чук и Гек», «Мальчиш-Кибальчиш», «Военная тайна» и др. Это тема других рассказов и других авторов. Я поздоровался с присутствующими, и адмирал тут же предложил к ним присоединиться. Долго уговаривать не пришлось. В парилке я рассказал им об оригинальном способе расслабухи именно в джелалабадской бане, при этом заметив, что могу лечь под «джелалабадский накат» первым, в качестве испытуемого. Речь моя была выслушана с почтительной настороженностью и со скрытой иронией. Но я лёг и остальные уселись на параллельной лавке. Два прапорщика, крупные спецы в этом деле, безукоризненно выполнили свою работу под восторженные неуставные междометия журналистов. Я встал с лавки улыбающийся и счастливый, как мальчик, которому подарили новенький самокат. Предложил повторить, и, к удивлению, согласился именно Тимур Гайдар. Тогда я спросил у прапоров, можно ли взять одну шайку мне, на что, посовещавшись, они уступили мне место в ногах с холодной водой.

Операция прошла без сучка и задоринки, и до сих пор, не без чувства самоудовлетворения, вспоминаю, что принимал участие в крещении «джелалабадским накатом» самого Тимура Гайдара, являющегося и до сих пор кумиром многих детей бывших советских республик.

Примечания автора:

*ПН - пункт наведения

Апрель 2020                                                           П. Винокуров