Два Валерия
(Роковой дуплет)

Среди многих, скажу даже очень многих, уважаемых мною людей, с которыми довелось служить и пересекаться по дорогам афганской войны, есть у меня боевой друг, мнением которого я очень дорожу и ценю его за честность и прямоту. Это - Володя Воюшин, один из многих авианаводчиков, которые были приданы частям и подразделениям мотосрелков и спецназовцев, танкистов и зенитчиков, короче, всех, кто был на марше при выполнении операций по всей огромной афганской дуге от Термеза и Хайратона на юг, через Кундуз и Файзабад, Пули-Хумри и Саланг, Чарикар и Баграм, Кабул, Джелалабад и Асадабад, Газни и Гардез, Шахджой и Хост, Кандагар и Лашкаргах, и дальше, на север, до Фарахруда, Шинданда, и через Герат до самой Кушки. Именно они осуществляли взаимодействие между сухопутными войсками и авиацией при необходимости авиационной поддержки. Именно их присутствие в колоннах на марше обеспечивало зачастую успешное выполнение операции. Именно благодаря их чётким и точным командам силы армейской и фронтовой авиации наносили ощутимый урон душманам, чем способствовали значительному уменьшению потерь наших войск.

О них, этих рабочих мулах, с одной стороны, и безудержных, лихих романтиках афганской войны - с другой, была скромная попытка рассказать в очерке "Авианаводчики", размещённом выше. Так вот, здесь, в начале своего рассказа, я хотел бы, с разрешения автора, В.Воюшина, полностью и без купюр привести его маленький рассказ об одном из авианаводчиков, трагично ставшим героем этого рассказа.

Лейтенант Валерий Домаскин

(Из воспоминий Владимира Воюшина)

В октябре 1987 года, я прилетел в Кабул за получкой из Кандагара. был поздний прилёт ночью, и я пошёл в центр УВД (управления воздушным движением - П.В.), в район расположения школы афганских лётчиков, на противоположной стороне 50-го полка. Там переночевал с Валерой Домаскиным, лейтенантом ОБУ с ПН (офицером боевого управления с пункта наведения- П.В.) Кандагара. Он прилетел в Кабул раньше. На следующий день я уехал в штаб 40 А. Улетая с Кандагара, я оставил ключи от комнаты п/п-ку Гудзенко В.А. (нашему выпускнику 1972 г.). В нашем ГБУ на данный момент один убыл по замене, один поранению был в отпуске, а два человека были на "войне", т.е. в районе боевых действий в провинции Гильменд, откуда я только что вернулся.

Через три дня после прилёта в Кабул, успел получить получку, достать новое х/б, потому как старое протёрлось от частых поездок на "броне". Накануне вылета обратно в Кандагар решил посетить офицерское кафе штаба армии. Там встретил Валеру Домаскина, который мне и поведал, что он выпросил у "Паши" – нач-ка. КП ВВС 40 А, разрешение сходить с кандагарскими авианаводчиками в бой, т.е. на боевую операцию. Я, конечно, попытался отговорить его, т.к. не подготовленный человек в бою, всегда проблема.

Там, в кафе, я спросил у Валеры, мол, зачем ему это нужно? У нас, авианаводчиков, судьба такая, мы бы с радостью не воевали, но нам так выпало!

На что, он мне ответил: 

 - Я возвращусь домой, а у меня спросят воевал ли я? Что, тогда, я могу ответить?!
      Мои отговоры были для него не убедительны, он так решил. Тогда я сказал ему, что прилетим в Кандагар на базу и там разберёмся. Посоветовал ему, где и как можно получить новое х/б.

Там, за обедом, я спросил у него, получил ли он деньги и собирается ли в город Кабул за покупками. Перед вылетом, по ночному, он собирался днём попасть в город. А меня ребята из спецназа в Кандагаре попросили купить водки, но, так как я не успевал доделать свои дела в штабе, попросил Валерку купить шесть бутылок, а деньги я ему верну, когда приеду на самолёт. На том мы с ним и расстались.

На следующий день в районе 17 часов, это было 21.10.87, я запомнил свой второй или третий день рождения, т.к. первое офицерское звание мне присвоено 21.10.77, я на внутреннем КПП (контрольно пропускной пункт - П.В.) штаба армии перед наступлением комендантского часа сел на БТР уезжать на аэродром на вылет, но меня что-то дёрнуло слезть с брони, пойти к дежурному по КПП и позвонить на КП ВВС 40А начальнику КП подполковнику Винокурову. Сказал ему, что сегодня не полечу, а полечу завтра, забыл за себя поговорить (у меня стоял вопрос замены на будущее). Павел Григорьевич мне предложил вечером зайти в его модуль. Но вечером уже его было не застать, так как передали, что сбит борт, и он находится на расследовании.

Только утром я узнал, что было столкновение Ан-12 (экипаж Григорьева) и вертолёта Ми-24. Где и погиб на взлёте при столкновении в Ан-12 лейтенант Валерий Домаскин.

Владимир Воюшин

Для взаимоотношений, существующих между сослуживцами, тем более находящимися в экстремальных условиях постоянной угрозы огневого воздействия со стороны противника, это вполне объективная характеристика молодого лейтенанта. Перед этим замечу, что я не видел его «Личного дела», как не смотрел личные дела никого из своих многочисленных подчинённых, которых, если считать боевые расчёты всех ГБУ, ПН, командных пунктов всех полков и собственно КП ВВС 40А насчитывалось порядка 150 офицеров. Объяснялось это не только элементарной нехваткой времени (на КП надо было быть До прихода Командующего для ознакомления с обстановкой, подготовки к 6 утра доклада за прошедшую ночь и плана боевых действий на день, а уходил поздно ночью, После Командующего, - не мог же я уйти раньше), но и отсутствием необходимости не доверять офицерам, ежедневно подвергающим риску самое дорогое - свои жизни. Поэтому я не стану ничего ни менять, ни дополнять к созданному скупому образу лейтенанта. Позволю лишь себе некоторые комментарии.

Молодому лейтенанту по определению было не более 23-24 лет. Боюсь ошибиться, но он, как и большинство авианаводчиков, был выпускником Ворошиловградского ВВАУШ (высшее военное авиационное училище штурманов) года так 1985-1986. Он был уравновешен и спокоен и при встрече со мной создавал впечатление уверенного в себе человека. По прибытии в Афган он был направлен на ПН с обычной задачей для ОБУ: контроль за воздушным пространством и наведение истребителей на воздушные цели в Юго - Восточном секторе на территории Пакистана. Такая проблема действительно стояла, т.к. на вооружение пакистанских ВВС поступили самолёты-истребители F-16 и в Кандагаре, в качестве альтернативы, базировались наши МиГ-23 МЛД. Пара истребителей находилась в готовности №2, их-то, в случае нарушения воздушного пространства, и наводили ОБУ ПН. Но, в основном, остальные самолёты были заняты нанесением БШУ (бомбо-штурмовых ударов) по скоплению бандформирований, ударами по колоннам с вооружением и наркотрафиками, другими задачами в ходе внезапно поставленных задач. Такая "спокойная" работа была не очень по нраву Валере и при встрече со мной разговор крутился вокруг этой темы. Все штатные единицы строго занимали свои ячейки, и, несмотря на то, что службу авианаводчика даже с большой натяжкой не назовёшь блатной, к тому времени свободных мест в ГБУ не было. Я обещал помочь ему по возможности. Такие «возможности» появлялись в случаях, например, контузии или лёгком ранении авианаводчика, которого после поправки можно было бы заменить на Валеру. На этом, помнится мы и расстались. Вот здесь важно то, что рассказал Володя Воюшин: парень рвался в бой. Его не удовлетворяла спокойная работа на ПН, хотя и ПН, как и все объекты Кандагара, был в зоне досягаемости эРэСов, артиллерии, миномётов и крупнокалиберных стрелковых средств поражения духов. Вот источник разговора Валеры с Володей, вот неспокойный, бойцовский характер наших ребят. Бессмысленно излагать историю в сослагательном наклонении, но я почти уверен, что, если бы в эту ночь карта легла по-другому, ходил бы наш Валера на операции авианаводчиком. Тому гарантия - Воюшин, я его знаю.

Однако, случилось так, как случилось. Самолёт Ан-12 (командир экипажа к-н Григорьев А.Д.) с грузом АТИ (авиационно-технического имущества) и ГСМ для Кандагара с разрешения РП (руководителя полётов) вырулил ночью на торец ВПП (взлётно-посадочная полоса) для исполнительного старта. В это же время со стоянки 50 осап, примерно на траверзе середины полосы, готовился вырулить на полосу для висения Ми-24 (командир экипажа к-н Кузмич О.). Обычно при перелётах лётчики пользуются пятизначными позывными, но на полётах в районе аэродрома, так называемых «своих» самолётов, используются две последние цифры. Ан-12 был из состава 1 аэ, а Ми-24 – из состава 3 аэ 50 осап. Трагическое стечение обстоятельств было в том, что позывные того и другого были созвучны. Григорьев запросил и получил разрешение на взлёт. Запросил и Кузмич. РП дал разрешение на взлёт Григорьеву, и он начал разбег. В тот же момент Кузмич, имея ввиду, что получил разрешение на выруливание на полосу, также начал движение. Катастрофы было не избежать: продолжая разбег и начиная взлет, Ан-12 плоскостью задел хвостовой винт вертолёта, который уже освобождал ВПП, и в падении столкнулся с землёй. Взрыв, пожар. Погибли 6 членов экипажа и 12 пассажиров, находившихся в гермокабине. В живых остался только стрелок-радист, находившийся в кабине кормовой установки Ан-12.

В этом самолёте был и Валера Домаскин…

Экипаж Ми-24, благодаря счастливой случайности, хладнокровным и грамотным действиям лётчика, своевременно выключившего двигатели, остался жив и не пострадал.

От администрации сайта: Автор не знает, откуда Валерий Домаскин пришел в Афганистан и где похоронен. Известно, что война не закончена, пока не похоронен последний солдат. Надеемся, что однополчане л-та Валерия Николаевича Домаскина откликнутся и расскажут о нем…

Капитан Валерий Свинин

Капитану Свинину Валерию Александровичу, а для многих, его знавших - просто Валере, было 33 года, когда в самом начале октября 1987 года он прибыл в Афганистан. Валера прибыл из Миргорода, где служил на КП 288 иад оперативным дежурным. Не могу опять обойти молчанием, что и Володя Воюшин, прибывший в Афганистан с Дальнего Востока, тоже ранее служил в этой дивизии, начальником КП 894 иап в Озёрном, близ Житомира, и задолго до Афгана мы были с ним знакомы, так как с 1984 года я был начальником КП этой дивизии. Есть, о чём вспомнить.

Итак, Валера, оставив в Миргороде жену и двух ребятишек, прибыл в Кабул и пришёл ко мне для доклада и получения назначения. Валера был среднего роста с правильными чертами лица без всяких примечательных особенностей, очень светловолос, даже несколько рыжеват. И, если говорить об особенностях лица, то бросалась в глаза его улыбчивость. Это не была застывшая улыбка без повода, какая встречается у эстрадных артистов на сцене. Скорее это была живая, доброжелательная улыбка человека, готового вступить в приятный разговор с собеседником. Он закончил Ворошиловградское ВВАУШ в 1978 году и к этому времени был уже опытным кадровым военным. В рассказе «Авианаводчики» уже упоминалось, что офицеры, прибывавшие из миргородской дивизии, направлялись в 66 омсбр в Джелалабад. До него там были Володя Мартынёнок и Стас Завадский, которого он и сменил на должности начальника ГБУ. Все они были при мне, все приезжали капитанами, а уезжали майорами с орденами «Красной Звезды». Валера получил инструктаж, личное оружие и уехал в «полтинник» к авианаводчикам. Пробыв там пару дней и ознакомившись с ребятами и обстановкой, Валера на почтовике Ан-26 отправился в Джелалабад.

Там он сразу включился в боевую работу и ходил на боевые операции с подразделениями 66-й бригады, в том числе со спецназом в Асадабаде. В Афгане ни с чем долго нельзя тянуть. Это знали все начальники ГБУ да и офицеры всех КП. С Валерой мы были на связи, и он попросил разрешения у меня приехать за получкой, а заодно привезти представление на майора. Конечно приезжай,- был мой ответ.

19 октября Валера прилетел в Кабул, прибыл на КП ВВС, получил деньги, принёс мне представление на подпись и уехал в «полтинник», где и заночевал в модуле у авианаводчиков.

На следующий день, 20.10.87, Валера позвонил мне и сказал, что готов убыть в расположение части. Я дал команду включить его в список, на «почтовик» Ан-26, идущий по маршруту: Кабул-Баграм-Кундуз-Джелалабад. И в ту же ночь Валера улетел, но в Кундузе встретил знакомых ребят, позвонил мне и попросил остаться на сутки с пацанами. Отказать я не мог, так как знал, что авианаводчики по всему Афгану знакомы друг с другом. Это знакомство основывалось как на совместных участиях в боевых операциях, так и на совместной учебе в Ворошиловградском ВВАУШ. Тем более обстановка в его ГБУ позволяла. На следующий день, а, вернее, ночь, мне было не до Валеры из-за катастрофы Ан-12, в которой погиб Валера Домаскин. 22.10.87 Валера снова позвонил мне из Кундуза и попросил «подобрать его до Джелалабада», о чём я и распорядился.

Почтовик Ан-26 2 аэ 50 осап, командиром экипажа которого был к-н Мельников М., как обычно вылетел по стандартному маршруту. В Кундузе Валера поднялся на борт и самолёт взял курс на Джелалабад. Кто бывал в Джелалабаде, знает, что при заходе на посадку левым кругом, с посадочным курсом 310 град. самолёт проходит через «зелёнку», и есть риск быть обстрелянным с земли.

К великому несчастью, так случилось на этот раз. На 4-м развороте, при заходе самолёта на посадочный курс, самолёт был сбит ПЗРК типа «Стингер». При ударе о землю самолёт разрушился и загорелся. 6 членов экипажа и два пассажира погибли. Один из них - Свинин Валерий Александрович, капитан ВВС Советской Армии.

Через день, всё, что осталось от личного состава привезли в кабульский морг при инфекционке, расположенной в районе аэродрома. Уже вторично (см. «На яме») в своих рассказах мне приходится входить в эти неприятнейшие подробности объективной реальности военных будней. Я прибыл в «полтинник», взял двух авианаводчиков и поехал на опознание. Мы зашли в огромный ангар. Прапорщик завёл нас в обширное помещение, в одном из отделений которого на стеллажах лежали обугленные куски человеческой плоти. Среди всех мы искали признаки Валеры. Один из авианаводчиков указал на бедро в серых в полоску ситцевых трусах и сразу по трусам опознал Валеру, так как накануне он у них ночевал. Кроме того, мы нашли часть правой руки по локоть со смятым обручальным золотым кольцом на безымянном пальце. Прапорщик отмаркировал указанные останки, и мы удалились. Меня сильно потрясли эти два события, произошедшие одно за другим, но события в Афгане не дают зацикливаться даже на таких, рвущих пополам душу, событиях. И мы продолжали работать. К сожалению, у меня не было возможности сопровождать «груз 200» до Миргорода, где жила вдова Валеры. В отпуске мне рассказывали ребята с КП, что проводы были очень тяжёлыми, жена кричала, что это не Валерино кольцо, и долго очень «убивалась» от горя.

Посмертно Валера Свинин был награждён орденом «Красной Звезды» и похоронен в пгт. Новый Торьял Марийской АССР. А в Миргороде, откуда Валера ушёл в вечность, на центральной площади города, в цветущем парке есть гранитная стела героев, на которой, в числе других миргородцев, погибших в Афганистане, золотыми буквами высечено:

Капитан Свинин Валерий Александрович 22.03.1954-22.10.1987

Раны затягиваются, но рубцы от ран остаются навсегда. Более 30 лет минуло со времени этих трагических событий, а память - эти рубцы в теле нашего сознания, возвращает меня вновь и вновь к этим двум роковым ночам, по воле слепого рока унёсшего жизни 26 человек, среди них и двух молодых, полных сил и стремления жить, наших парней - Валеры Домаскина и Валеры Свинина. Земля им пухом и Царствие Небесное, а нам - нам помнить и жить!

Я бы хотел ещё на немного задержать внимание читателя на одном соображении. Вначале была мысль назвать рассказ «Смертельный дуплет», но по некотором размышлении, принимая во внимание, что в обоих случаях имело место дьявольское вмешательство слепого рока, изменил решение и назвал его "Роковой случай". Об этом даже у нас с Володей Воюшиным были разные мнения. Но не это решающе важно. Меня больше взволновали размышления моего друга о вечности, которые он приводит в «ПОСТСКРИПТУМЕ» своих воспоминаний о Валере Домаскине. Привожу его опять же полностью с согласия моего друга. Мы не ожидаем, что все однозначно расценят духовную ценность этого размышления, да это было бы слишком самонадеянно и с претензией на проповедь. Нет, это просто частная история духовного искания смыслов, и она, по нашему мнению, была бы хорошей памятью о наших ребятах и достойным окончанием повествования.

ПОСТСКРИПТУМ

(к воспоминаниям о Валерии Домаскине)

В 1978 году, будучи в отпуске молодым лейтенантом, с родной матерью посетил деревню в Ростовской области, где проживал мой дед, после него посетили мою двоюродную бабку, которая дала мне переписать самое мощное оружие - Псалом 90 «Живые помощи».

Она была убедительной:

- Вовка, ты не веришь ни в чёрта, ни в Бога! Перепиши эту молитву, кто носил её с собой на Великой Отечественной Войне - тот остался жив!

Я добросовестно переписал молитву, а по приезду в полк перенес её на кальку и многие годы носил с собой в удостоверении личности офицера. И она работала, не раз спасая меня и на минном поле, и в районе боевых операций, и после, даже будучи уже полковником, когда мой солдат, водитель командира, в Анадыре перевернул УАЗик, мы слетели с насыпи, я выпал из него и машина упала на меня. Сорок минут я держал полторы тонны на себе и чудом остался жив, даже переломов не было. Правда, по приезду домой, пять дней пролежал прикованный к постели из-за спазма мышц. Но потом начал ходить и всё прошло. Через полтора месяца я отбросил в сторону палочку.

Вот так, благодаря этой молитве и не раз убеждаясь, видя чудеса Господни, я и пришёл к Вере в Господа Бога Иисуса Христа!

Владимир Воюшин                                                    29.01.2019 г.

На этом, пожалуй, и завершим нашу скорбную повесть о двух офицерах, полегших в Афгане. Они воевали с убеждением, что оказывают интернациональную помощь братскому афганскому народу. А разве не сказано: «Нет высшей доблести, чем положить живот свой за други своя»?!

Нас много, очень много, и каждый сам даст ответ на этот вечный вопрос.

Павел Винокуров                                                      февраль 2019