В 1980-1985 годах я учился по специальности "Иностранные языки: китайский, английский" на факультете восточных языков Военного Краснознамённого института Министерства обороны СССР в Москве (ВКИМО), ранее называвшегося и в дальнейшем более известного как Военный институт иностранных языков (в настоящее время Военный университет МО РФ). Орденом Боевого Красного Знамени институт был награждён в январе 1980 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за успешное и самоотверженное выполнение личным составом поставленных задач и в ознаменование 40-летия с момента образования. В то время война в Афганистане только начиналась, но за плечами курсантов и офицеров Военного института в послевоенные годы было участие в арабо-израильских войнах на территории Египта и Сирии, в войне в Корее, во Вьетнаме, в сомалийско-эфиопской войне 77-78 годов, участие в боевых действиях в Анголе, Мозамбике, Йемене и во многих других локальных конфликтах. Так что, боевым орденом вуз награждён был по праву.

С самых первых дней обучения командование разъясняло нам, что в мирное время боевая готовность курсанта-переводчика заключается в его способности срочно по приказу убыть в зарубежную служебную командировку и качественно исполнять там служебные обязанности даже в условиях ведения боевых действий. Китаисты нашего института, так уж повелось, в обязательном порядке в конце третьего - в начале четвёртого года обучения проходили курс бортового перевода английского языка и лётную медицинскую комиссию. Документы тех, кто прошёл медкомиссию и сдал экзамен по бортовому переводу не ниже, чем на "хорошо", направлялись в распоряжение 10-го Главного управления Генштаба Вооружённых Сил СССР, которое по мере необходимости вызывало того или иного курсанта или группу курсантов в служебную командировку на бортперевод либо после прохождения дополнительной подготовки в стационарную служебную командировку с военными советниками. В конце 4-го курса мне приказали досрочно сдать годовые экзамены и готовиться к служебной командировке на бортперевод в Ливию: предполагалось, что советские самолёты будут возить в Чад ливийское оружие. Однако что-то "не срослось", и в Ливию я так и не поехал. Перейдя на 5-й выпускной курс я думал о том, что плановая загранкомандировка теперь-то уж наверняка не случится. Плановая командировка действительно не случилась, но зато случилась внеплановая, экстренная, можно сказать, в классическом виияковском стиле.

31 октября 1984 года в моей 4-й языковой группе шёл урок общественно-политического перевода китайского языка, когда открылась дверь, и заместитель начальника факультета восточных языков полковник Шелестюк, указывая на меня, Петрикова Сергея, Гридина Бориса (ныне покойный) и Волгина Олега, сказал: - "Ставьте точку, и в кабинет начальника курса". В кабинете нашего начальника курса подполковника Макарова Анатолия Георгиевича (ныне покойный), кроме нас четверых, были Швадронов Александр из 3-й языковой группы, Крицкий Алексей и Тарабан Александр из 1-й языковой группы. Анатолий Георгиевич и Шелестюк сообщили, что всем нам надлежит в самое ближайшее время в гражданской одежде убыть в служебную командировку на бортперевод в Социалистическую республику Эфиопию, пострадавшую от засухи. Срок командировки недели три, не больше, после чего нас как курсантов выпускного курса заменят, и мы снова вернёмся к учёбе. Было велено отложить все учебные дела и начать сборы. В тот же день приказом начальника ВКИМО генерал-полковника Танкаева М.Т. №566 от 31.10.84 в отношении меня и шести моих товарищей было определено: - "Полагать убывшими в служебную командировку: в войсковую часть 44708 г.Москва с 3 ноября 1984 г. в качестве бортпереводчиков. Срок командировки до 23 ноября 1984 года. Курсантов 5 курса факультета восточных языков: 1. Рядового Шитова А.В. ..." Войсковая часть 44708 г.Москва это и есть "десятка", 10-е управление ГШ ВС СССР. Приказа начальника "десятки" о непосредственном убытии в Эфиопию мне обнаружить не удалось.

Сильнейшая засуха на севере и северо-востоке Эфиопии в 1984 году стала причиной обращения Генерального секретаря ЦК Рабочей партии Эфиопии, председателя Временного военно-административного совета Социалистической республики Эфиопии Менгисту Хайле Мариама к Генеральному секретарю ЦК КПСС, Председателю Президиума Верховного Совета СССР К.У.Черненко с просьбой о помощи. В конце октября 1984 года в ответном послании К.У.Черненко Менгисту Хайле Мариаму сообщалось о решении Советского правительства предоставить Эфиопии продовольствие, транспортную и другую помощь. По данным ООН с марта по декабрь 1984 года в Эфиопии умерло от голода 300 тысяч человек, каждый 6-й житель страны голодал, засуха охватила 12 из 14 провинций Эфиопии.

1 ноября 1984 года мы ездили делать прививки от тифа, жёлтой лихорадки и чего-то ещё, получали, кому это было необходимо, гражданскую одежду, сдавали партийные и комсомольские билеты на хранение в ЦК КПСС. 2 ноября в 8 утра у КПП института мы сдали военные билеты на хранение курсовому офицеру капитану Новикову, погрузились в специально выделенный для нас автобус и через час были на военном аэродроме Чкаловский. Вылет задерживался, только во второй половине дня нас позвали в военно-транспортный Ан-22 "Антей", сказали, что летим в Фергану. Что касается меня, это был мой первый полёт в жизни, потому что прежде я всегда ездил поездом. До Ферганы летели часов пять, при подлёте и снижении с резким ростом атмосферного давления с непривычки стало сильно, до боли закладывать уши. На лётном поле  аэродрома стояла ночь (разница с Москвой три часа), но вдалеке можно было различить очертания высоких гор, окружающих Ферганскую долину. Подогнали военный грузовик, который привёз нас в расположение 194-го гвардейского военно-транспортного авиационного полка имени Героя Советского Союза Н.Гастелло (в/ч 15474, командир Митченко Анатолий Владимирович, расформирован в 1991 году). Ночевали в казарме батальона аэродромного обслуживания и практически не спали, потому что личный состав всю ночь приходил и уходил: шла работа по погрузке убывающих в Эфиопию бортов. Утром 3 ноября мы побывали на общем построении, после чего нас курировал представитель командования полка, по-моему, это был комэска Зарипов. Он посадил нас в класс бортперевода и велел заниматься самоподготовкой, а заодно определить четверых из нашей семёрки, кто вылетит в Эфиопию завтра же. Жребий решил, что с первым бортом вылетаю я и Швадронов, со вторым Петриков и Крицкий, а Волгин, Гридин и Тарабан задержатся в Фергане. Центральный архив Министерства обороны Республики Узбекистан предоставил мне архивную выписку из приказа командира в/ч 15474 г.Фергана №220 от 3 ноября 1984 года, в котором сказано:"Нижепоименованных прикомандированных полагать убывшими в спец. командировку 4 ноября с.г.. Исключить с котлового довольствия капитана Шитова А.В...." Правда, ошибочно указано моё воинское звание в то время: вместо "рядовой" "капитан".

3 ноября Сергей Петриков как старший среди нас (командир языковой группы) попросил командование полка, чтобы нам разрешили переселиться из казармы в офицерскую гостиницу и дали возможность нормально поспать перед вылетом. Просьбу удовлетворили, а во второй половине дня мы отправились в город. Никто из нас до этого не бывал в Средней Азии, поэтому всё было в диковинку: арыки, журчащие вдоль дорог, уличные чайханы и харчевни, где готовят плов, и самое главное великолепный восточный базар. Урожай был собран, и дыни лежали пирамидами в человеческий рост. Торговцы-мусульмане прямо на базаре расстилали коврики и совершали намаз. Вернувшись к вечеру в расположение полка, мы познакомились в гостинице с профессиональным бортпереводчиком капитаном Евгением Филиным (ныне покойный), прилетевшим из Витебского полка ВТА, где он служил, для сопровождения в Эфиопию ферганских бортов. Рано утром 4 ноября нам выдали заранее оформленные "десяткой" служебные (синие) загранпаспорта гражданина СССР, и после прохождения недолгого таможенного и пограничного контроля мы с Сашей Швадроновым оказались на борту закамуфлированного под воздушное судно "Аэрофлота" военно-транспортного Ан-12бп (СССР-11780) 194-го полка под командованием командира корабля капитана Новожилова Леонида Андреевича (майор запаса Новожилов Л.А. проживает в г.Тверь).

         Вспоминает бывший заместитель Командующего Военно-транспортной авиацией ВВС СССР генерал-майор в отставке Кулыгин Борис Павлович (проживает в г.Москва):"В начале октября 1984 года  Командующий ВТА генерал-лейтенант Волков поставил мне задачу сформировать на базе Джамбульского военно-транспортного вертолётного полка ВВС СССР и 194-го гвардейского военно-транспортного авиационного полка ВВС СССР сводную авиационную группу для убытия в Социалистическую республику Эфиопию и осуществления перевозок людей и грузов в этой стране в условиях ведения боевых действий. Во исполнение указанной задачи мною была сформирована сводная авиационная группа в составе 22-х военно-транспортных вертолётов Ми-8 с экипажами и 12-и военно-транспортных самолётов Ан-12 с экипажами. Военно-транспортные самолёты Ан-12 с экипажами убывали в Эфиопию своим ходом из места своей постоянной дислокации в г.Фергана УзССР, военно-транспортные вертолёты Ми-8 и их экипажи транспортировались в Эфиопию из места своей постоянной дислокации в г.Джамбул КазССР. К непосредственному управлению сводной авиагруппой ВТА в Эфиопии я привлёк подполковника Митченко А.В. командира 194-го гвардейского военно-транспортного авиаполка и подполковника Фомина командира Джамбульского военно-траспортного вертолётного полка. В соответствии с приказом Командующего ВТА генерал-лейтенанта Волкова военно-транспортные вертолёты Ми-8 и военно-транспортные самолёты Ан-12 были закамуфлированы в Эфиопии под воздушные суда "Аэрофлота", а личный состав представлялся как персонал Гражданской авиации, был экипирован в униформу Гражданской авиации либо в гражданскую одежду". В своих воспоминаниях бывший командир 194-го гвардейского военно-транспортного авиационного полка полковник в отставке Митченко Анатолий Владимирович (проживает в г.Старая Русса) сообщает:"В октябре 1984 года, являясь командиром 194-го гвардейского авиаполка, я получил приказ заместителя Командующего ВТА ВВС генерал-майора Кулыгина Бориса Павловича выделить в состав сводной авиационной группы 12 самолётов Ан-12бп с экипажами для убытия в Социалистическую Эфиопию и выполнения перевозок внутри страны в условиях ведения боевых действий. Основанием для данного приказа являлась директива Генерального штаба ВС СССР, номера которой я не помню. Из Политотдела ВТА ВВС лично до меня в части касающейся была доведена информация об обращении руководителя Эфиопии Менгисту Хайле Мариама в ЦК КПСС (помню дословно):"Революция в опасности. Положение дел ухудшается с каждым днём, с каждым часом",и просьба об оказании разносторонней помощи. Мною был сформирован отряд из 12-и самолётов под руководством опытных экипажей, имевших опыт боевых полётов в Афганистане. Это были экипажи майоров Мишаева И.А., Поспелова Н.А., Заикина Ю.Ф., Воробьёва П.Л., Жукова А.А., Зайцева И.Ю., капитанов Новожилова Л.А., Потапова, Кузнецова, Кузьмина А.С., Краснопольского. В ночь на 4 ноября я вылетел по маршруту Фергана - Карачи (заправка) - Аден (заправка) - Аддис-Абеба (аэропорт "Боле"). Позднее отряд составом по 2-3 самолёта в сутки выполнил перелёт по указанному маршруту".

Бортпереводчики Б.Гридин (слева) и А.Шитов на фоне Ан-12бп в аэропорту Макале.

На борту нашего самолёта, кроме меня и Александра Швадронова, в качестве пассажиров в кабине сопровождения летели военнослужащие 194-го полка: техники и солдаты батальона охраны, никого в военной форме, все в технических робах, а экипаж в униформе "Аэрофлота". Под крылом Афганистан, Пакистан, посадка в аэропорту пакистанского города Карачи. Экипаж приказывает всем пассажирам укрыться от внимания местных властей в грузовом отсеке, так как по правилам ИКАО перевозка людей на грузовом самолёте запрещена. Самолёт окружают вооружённые военные. Наконец заправка завершена, взлетаем над Индийским океаном, курс на Аден. В зоне управления полётами Бомбея Евгений Филин, который вёл радиообмен и бортперевод, предлагает нам с Сашей Швадроновым попробовать свои силы. Очень волнуемся, пыхтим, краснеем, но Женя улыбается: "Неплохо для начала!" Справа по борту бескрайняя кромка Аравийского полуострова, а вот и Аден. В дружественном Советскому Союзу Южном Йемене экипаж разрешает пассажирам выйти из самолёта, нас обдаёт волна горячего влажного воздуха. От Адена рукой подать до Аддис-Абебы, часа полтора лёта. В Аддис-Абебе садимся поздним вечером. Стоя в дверном проёме пилотской кабины, смотрю, как набегает полоса аэропорта Боле. Вдруг, резкое торможение, запах резины. Позднее экипаж рассказал, что во время пробега по полосе боковые огни ВПП резко оборвались, создалось впечатление, что полоса закончилась и сейчас улетим в поле. На самом деле полоса Боле "горбатая", поэтому, пока не доедешь до её бугра, огней конечного отрезка ВПП просто не видно. При первом приземлении этого нюанса не знаешь. Кстати, за торцом конечного отрезка ВПП Боле лежал потерпевший крушение болгарский самолёт. Наверное, у эфиопов не было возможности убрать его, и прилетавшим в Аддис-Абебу иностранным экипажам он служил своеобразным предострежением и напоминанием об опасности.

Как только мы с Сашей Швадроновым вышли на лётное поле, к нам подошёл высокий товарищ с проницательным взглядом и, выяснив, что мы переводчики, отвёл нас в сторону. "Майор КГБ СССР Курдюков", представился он и сообщил, что будет заниматься обеспечением безопасности личного состава авиагруппы. Курдюков рассказал, что в Эфиопии идёт гражданская война, а летать нам предстоит в районы ведения боевых действий, поэтому бдительность прежде всего. В тот же вечер определилось, что прикомандированным бортпереводчиком экипажа Новожилова, с которым мы прилетели, буду я, а Саша Швадронов будет работать с экипажем борта (СССР-12112). Служебные загранпаспорта гражданина СССР командование сводной авиагруппы у нас изъяло, так что вплоть до убытия из Эфиопии мы находились в этой стране без каких-либо документов, удостоверяющих личность.

Продолжение