|
Воспоминания бортового техника Ми-8 МТВ Владислава Пойлова.
Странички из дневника, которого не было…
У этого случая есть предистория. Где-то за 2 месяца до этих событий ко мне подошёл командир экипажа и спросил: «Сможет ли мой вертолёт сесть на площадку в горах высотой 4500м?» Я ответил, что не знаю, так как на таких площадках ещё не был. С этого момента, как мне показалось, началась усиленная подготовка вертолёта к этому полёту. Почти каждый день на вертолёте проходили какие–то работы, что-то спецы снимали, ставили, накручивали двигатели. Вобщем, собрали такую конфетку! Вертикальный взлёт этого вертолёта, а я повторюсь, это - Ми-8МТВ, был 500м без падения оборотов.
Самое интересное началось за месяц до событий.
май 1999 года. При заходе на посадку, при проведении тренировочных полетов на высокогорной площадке, отказывает основная ГС, соответственно отказывает фрикцион ШГ и автопилот. Мы втроем вытягивали его из ущелья, которое находилось за площадкой. Площадка находилась на вершине горы, размером 50х50 м. На борту находился почти весь контингент пилотов Ми-8. Приказом командира 201 МСД экипаж был представлен к ордену Мужества. После ремонта прилетели на свой аэродром, неисправность так и не определили, а для очистки совести заменили кое-какие детали и всё.
24 июня 1999 года.
Меня попросили получить два пулемета и 2400 шт. патронов к ним, а также ящик гранат Ф-1 и стеклянные стаканы (догадываешься зачем стаканы?). Вобщем, подумал, что на свободную охоту полетим. Но на хрена тогда погранцы? В результате, не только это оружие не дали, но ещё и сняли установленное. Не боевой вертолёт, а какой то ГВФ, «голубь мира», мать их. О чем начальство думало, отдавая такой приказ?
25 июня 1999 года.
На плановых полётах при посадке на площадку маленькие «пиндосы» кинули камень. Попали в лопасти. 3 лопасти продырявили. Вот весь остаток дня и ночи я ремонтировал лопасти.
26 июня 1999 года.
Утром на постановке задач нам показали, где находятся духи и где какие площадки заминированы погранцами. Как всегда наши 2 ведомства не договорились друг с другом, по этому у нас не было точной информации о передвижении духов. Да и заминированные тропы и ущелья показали примерно. В 8.00 загрузились каким-то грузом (домашний скарб), несколько мешков с цементом, 7 человек, из них 2 ребёнка 12, 15 лет. 8ч.30м - колёса в воздухе. На первую площадку сесть не удалось, так как приходилось заходить по ветру. Пошли на другую, ниже. Вот тут всё и началось… Стали падать обороты левого двигателя, но он все еще продолжал работать, где–то 70-75%. После включения форсажа вертолёт начал набирать высоту, но не долго. В разворот в ущелье мы войти не сумели, началась кой-какая паника в душе. Приняли решение лететь вверх по ущелью. Загорелись двигатели. Садиться негде. Огибая небольшую скалу, отрубили пяту. Противопожарка сработала, но не эффективно. Решаем садиться там, где придётся. Помню, перед скалой, закричал: «Подымай нос!»,- и всё…
Очнулся от резкого запаха в кабине. Лежу на командире, он ушёл в глубокую бессознанку, с верху на ремнях висит штурманец с разбитой головой. Через какое-то время он упал и, падая, ударился об ручку управления головой. Вылезли через люк. Пока вылезали, вертолёт очень хорошо разгорелся. Я вспомнил про пассажиров, залез на вертолёт, открыл аварийный люк и начал туда спускаться, там все горело, и дышать не чем было. Я знал, что у меня на двери в кабину лежит противогаз, и рассчитывал на него. Но только я спустил ноги по пояс в люк, как вертолёт взорвался. И вот я, как ракета, вылетел из этого люка. Упал на камни, повредил позвоночник, в хлам разбил левую пятку. Видимо, мне этого мало показалось, я полез еще раз, опять взрыв и всё…
Очнулся после третьего взрыва, когда вертолёт совсем развалился. Добрался до кабины, с горем по полам достал парашют. 3 мужика, которые были в числе пассажиров, спаслись через пролом в «пузе» вертолёта, женщины и дети сгорели… Может мы никуда от вертолёта и не ушли бы (как требует НПП-90), если бы в парашюте было то, что положено: аварийная радиостанция, запас патронов и НАЗ.
Уходя с места катастрофы вспомнили карту (командир со штурманом к тому времени пришли в себя), определили, что единственное место, по которому нам предстоит идти, заминировано погранцовскими ВМРами. И мы нашли их!! Они были разбросаны очень кучно: или раскидывали их с низкой высоты, или снаряды были очень старые. В этом плане нам повезло…
Через 9 часов на нас вышли местные жители (дети) сообщили взрослым, а они, в свою очередь, моджахедам. Как потом выяснилось, они думали, что мы - погранцы. Нас отвезли в штаб и стали допрашивать. Потом доставили в их «госпиталь», где оказали какую-то мед.помощь. Пятку мне вставляли без обезболивающего, одновременно пытаясь что-то узнать. Через 2 дня нас погрузили на машину и куда-то повезли. Привезли на вертолетную площадку, где уже ждал наш вертолёт. На этом плен наш закончился,.. начались допросы ФСБ и прокуратуры.
В первое время я думал лучше бы я остался там в горах. В результате – суд. Командиру экипажа - 4 года условно и лишение всех правительственных наград. Комэске предлагали в прокуратуре 20т кероса и мы откроем для них границу, он зассал и сам свалил, обещая вернуться (как Карлсон), но не вернулся, а уехал продолжать службу. После командировки ему пообещали там должность зама. Мы остались втроем и выкручивались, как могли. Нам инкриминировали «незаконное использование вертолёта (угон), отклонение от разрешённой зоны полёта», ну, и, конечно, «гибель четырёх человек».
Уф. Ну вот вроде и всё. После возвращения мне тормознули очередную звезду и орден, к которому представляли экипаж за посадку с отказавшей гидросистемой. Кстати, я, наверно, единственный из того экипажа, который его не получил, хотя представление видел сам.
Фотографии из архива Вячеслава Пойлова
|
